ЭЛУНА лу, элу/эла, луни
ВОЗРАСТ	СТАТУС
27 лун	шаманка красного клыка
ВИД	ВЕРА
малый канит	во всё и понемножку
ПОЛ	ВЗГЛЯДЫ
самка	консервативные
Внешность по заявке Светлая небольшая лисичка, всегда хорошо выглядящая. Шерсть мягкая на ощупь, аккуратно лежит, нигде не топорщится. Короткая, но с густым подшерстком. Вдоль лба и спина шерсть совсем немного темнее оттенок, но заметить его издалека трудно. Часть мордочки, грудь и живот белые, в то время как лапы и нижняя часть хвоста угольно-черная. Элуна высокая, выглядит довольно хрупко. Тело далеко от стандартного загонщика, так как особо физическими тренировками себя не напрягает. Мордочка острая, с высоким лбом. Уши расставлены друг от друга довольно далеко и широкие сами по себе. Маленькая челюсть, с такими же маленькими клыками. Глаза светло-голубые, будто стеклянные. Характер по заявке сангвинник | у лисицы есть ярковыраженная дисморсофобия (будет влиять на игру). Мужественная, честная, упорная, верная. Старается быть храброй в глазах других (но в первую очередь для себя), часто идет наперекор чужому мнению. Добрая, имеет поистине золотое сердце и гибкий ум. Остро реагирует на ложь, как и на несправедливость. Старается защитить всех и каждого, вне зависимости враг перед ней или друг. По настоящему с жизнью не сталкивалась, проводя все свое время в лагере западных лис. С нескрываемым интересом слушает рассказы о патрулях или вражеских стычках, донельзя уверенная в том, что смогла бы решить все лучше посредством исключительно слов. В чувствах холодна, может показаться довольно медлительной. Сама это с неохотой признает, но не знает, как может исправить подобное. Любит наблюдать за чужими щенятами и семьями, удивляясь, как другие каниты с такой легкостью поддаются весеннему гону. Возможное развитие персонажа: проявление ярковыраженного собственного мнения, желание собственого роста. Биография изменена с заявочной Для матери Элуны это был последний помет, и это сильно сказалось на лисятах. Не привыкшие к ласкам и похвалам, они забывались в дурачествах и игрищах, покуда какой-нибудь взрослый не настучит им по носу. Впрочем, подобные веселья обычно заканчивались для Лу быстро. Лисичка не понимала правил ровесников и умела нарочито насолить прозевавшемуся брату, если ей так захотелось. "Малым семейным советом" было решено, что она скучная и играть не умеет, а посему особо Элуну больше не жаловали. Одной ей было неплохо, но в меру: все же мечтать целыми днями занятие не полезное. В ту пору лисичка и познакомилась с Эйлейвом, а как оба они уже и не помнят. Дружба заладилась сразу же, ведь бессмысленные игры их обоих не интересовали, зато было о чем поговорить и над кем подшутить. Вскоре лисята начали больше интересовать родителей, и это сильно повлияло на отношение молодой Элу к странному каниту. Ссорились они много, пока совсем не прекратили общение; дело шаманизма тогда спасло лисичку от серьезных душевных переживаний - все же Эйлейев был ей опорой, другом и советчиком. Время шло, мировоззрение Элуны менялось, а её навыки улучшались. Лисица нашла себя в дисциплине, в осознании своей особенности и ответственности. К другу детства она вернулась совсем другой, да и Эйл изменился. Это стало очередным испытанием для Луни, ведь она долго училась не сравнивать свои умения с достижениями родных и близких. Разлада в дружбе не было, пока не появилась Эйнвинд. Шаманка хотела для Эйлейва всего самого лучшего, но боялась, что привязанность к торговке его погубит.
Связь с вами: Скрытый текст: Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь. Опыт: Слишком долго, чтобы быть заинтересованной в ролевых по животным тематикам. Аж стыдно. Лет 10-11. Проверка: Скрытый текст: Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь. Пробный пост: - Скажи мне, малая, что тебе ночами не спится? - И Элуна испуганно обернулась. Рядом с ней никого не было, лишь тихо вдалеке кричали хищные птицы. В этом не было ничего удивительного - в её иллюзиях. Малая, усмехнулась про себя Элу, так я хочу, чтобы ко мне обращались? Она ведь часто говорит сама с собой или представляет, как с ней говорят другие. Привыкшая не подпускать никого к себе, хранить свои странности как гордость, лисице редко удавалось вот так посидеть с кем-нибудь ночью и поговорить о звёздах, вот и разум начал её подводить. Шаманка еще раз огляделась по сторонам и вернулась к своему занятию. Это можно было назвать медитацией - сидишь себе и никого не трогаешь, только слушаешь свое размеренное дыхание и звуки, которые от тебя не зависят. Элуна порой так засыпала, но успевала проснуться до того, как кто-либо её заметил. Сказать по правде, это был секрет её успехов. В этом странном, порой мучительно одиноком единении с самой собой и землей, шаманка находила нечто сакральное и умиротворяющее. Несмотря на могучую силу, которой дышали горы, Луни чувствовала больше единства с глубоким лесом, в котором никогда не была. А нужно ли ей это? Шаманство давало ей уверенности, но этого все равно не было достаточно, чтобы совершить что-то невероятное. Ночь выдалась на удивление морозистая и ветреная, и лисице пришлось прервать свое бдение. Она знала, что, если и прыгать выше своей головы, то можно разбиться. Но были вокруг них и те, кто прыгнул и остался жив - вон, Эйлейв. Элуна зевнула и встала, размяв спину и озябшие конечности. Эйлейв. Было бы неплохо сведаться, посмотреть, остепенился ли он. От одной подобной мысли ее бросило в холод сильнее, чем от сильного ветра, а ведь когда-то она сама предлагала... Да, было дело. Свои ошибки признавать непросто, а еще тяжелее простить себя и других за них. Луни кивнула в прощанье небу, горам, темнеющему лесу и, возможно, самой себе, отправляясь обратно к семейному ночлегу. - Скажи мне, малая, что тебе ночами не спится? - напоследок шепнула лисица. - И ведь не ответишь так просто. другая ролевая: люди/женский персонаж/год назад Астрид снились кошмары, прерываемые какими-то бессвязными событиями, когда ее подсознание могло отдохнуть. Ее собирались отравить как бесхозное животное - подать еду с ядом, без разницы каким. Во сне она видела, как по городу ходил Он, своим отмеренным шагом, как раньше. Солнце уже клонилось к закату, а Он все еще бродил по магазинам и рынкам, покупая все больше и больше продуктов и ядов, посвистывая, а она вспоминала, как когда-то давно Эйлейв готовил ей вкусные завтраки и очень боялась, что этот силуэт во сне, обернувшись, превратится в него. Ее дикое воображение наконец создало все образы, вот кухня, и Блумквист доверчиво пробует что-то с ложки неизвестного Повара, она ведь знает, что ее отравят, но не может отказать -- чувства вперемешку лежат на ее плечах. На секунду Она во сне замирает и смотрит на своего Палача, ее голова начинает раскалываться, поэтому силуэт все еще неуловим. Головная боль затмила все, и Астрид поняла, что пора просыпаться. В ее комнате подозрительно тихо, и она не знает какой сегодня день и месяц, где лежат таблетки от головы и нужно ли ей сегодня на работу. Блумквист заставила себя вспоминать события прошедшего дня, танцы в клубе и алкоголь, потерянный шарф и затхлый запах улиц и ее собственного парфюма, смешавшегося с чужими.  Астрид задумчиво погладила себя по волосам и села, свесив усталые ноги с кровати. Внизу валялась одежда, телефон и клочки бумаги, видимо, она разорвала какие-то лекции вчера вечером. Пила шведка редко, настолько, что ее неумение пить приумножалось в сто крат и оставалось на прежнем уровне всегда.Потянувшись за телефоном, выглядывающим из под лифчика, Блумквист в очередной раз наказала себе, что больше никогда-никогда не напьется, но понимала, что все это произойдет еще раз. Вчера ей позвонили. Тогда она еще не была пьяна и только стояла у входа в бар, шумно смеясь над шутками названной сестры, с которой они делили комнату и участвовали в политических дебатах. Ее попросили поработать в субботу, и она согласилась, потому что не собиралась пить. Чтобы не забыть, Астрид нарисовала на своей руке некрасивое лицо пупса, которое сейчас смотрело на нее как на провинившуюся маленькую девочку. На подработку няни Блумквист устроилась случайно, но быстро привыкла к мальчику Билли, который, как и все маленькие хулиганы, умел слушаться только тогда, когда ему это было выгодно. Его мать была из тех, кто верит фильмам и мультфильмам, где показывают идеальных детей, поэтому серьезно считала, что ее отпрыск страдает заниженной самооценкой и синдромом недостатка внимания, Билли было это удобно и он ее не переубеждал. Астрид задумчиво поводила большим пальцем по экрану мобильника, отказывать она не хотела, поэтому следовало начать собираться. От похмелья Блумквист отходила на удивление быстро, голова не взрывалась от стандартного набора звуков или дневного света, но сегодня солнце светило слишком ярко, чтобы отбросить в сторону солнцезащитные очки. До семьи Вайдорс шведка всегда добиралась на трамвайчике, который приятно шумел и звенел, но не сегодня. Сегодня это были звуки ада, как громкий истошный крик петуха, прорывавшееся сквозь ее защитный барьер из наушников и негромкой нежной классики. На пороге дома работодательницы Астрид оказалась в плохом настроении; с плотно сжатыми губами она выслушивала, когда придет конец ее рабочего дня. Билли положительно оценил ее очки, ему нравилось, как выглядит его няня, ибо частенько он чувствовал ее кавалером и не любил, когда на шведку заглядывались взрослые, а вот завидующие дети на площадке его устраивали. Они бродили по субботнему парку, Блумквист даже сняла очки под тенью усталых деревьев и начала улыбаться шуткам "Билли Джо Армстронга" -- так она порой называла "своего" мальчугана, хотя любви к этому типу никогда не испытывала. Блумквист нравилась ее работа и семья работодателей, даже сейчас, с ноющей головой и сухостью во рту, она трепетно оберегала маленького "комрада", отгоняла его от голубей и собак, а затем поила лимонадом, который продавался у выхода из парка. Билли порой говорил, что хотел бы такую маму как Астрид, такие слова ее больно ранили и будоражили забытый и забитый материнский инстинкт, поэтому их было запрещено повторять, но мальчик считал, что таким образом может манипулировать ею. - Я хочу булочку с корицей. - Негромко пожаловался маленький Вайдорс, когда они переходили дорогу. Шведка поправила свои солнечные очки и задумчиво похлопала себя по карману, где хранила небольшие купюры и монетки. Она сама была бы не прочь перекусить, но все кафе вокруг были неизвестны ей, а стокгольмский ветер в ее голове всегда напоминал о том, что лучше все проверенное и изведанное. Билли повторил свою просьбу, подумав, что она не услышала его. - Какая из кофеен тебе нравится больше? - Астрид поправила его кепку, которая была велика и постоянно норовила упасть. В этом районе все кондитерские и ресторанчики были одной ценовой категории, в них частенько сидели пожилые пары, встречая первое тепло утра, а вечерами пили пиво студенты. Билли сам потянул ее под одну из вывесок и открыл дверь, как истинный джентельмен. Она негромко рассмеялась и автоматически ответила на "добро пожаловать" обычным "здравствуйте". На секунду, пока она ничего не видела, снимая с себя очки, ей показалось, что подул потерянный стокгольмский ветер, запахло чем-то до боли родным и теплым, согревающим ее остывшую душу. Ее сердце забилось в панической атаке, хотя она все еще не понимала причину и смотрела исключительно на витрину. Она чувствовала каждый удар, пульсирующий в ее животе, голове и груди. Билли ткнул своим пальцем в  стекло и довольно посмотрел на нее; Астрид пришлось улыбнуться ему и поднять взгляд. Силуэт ее сна на секунду всплыл в памяти потухшим огоньком, растворился в пресноватой боли по утерянным временам. Он, Эйлейв Ульвбьёрн, в эту секунду доказал ей, что сны сбываются, своим присутствием здесь он отравил и убил в ней все, что говорило "не живи прошлым", все, что заставляло ее выкинуть любые воспоминания. Губы опасно задрожали, Блумквист не верила ни своим глазам, ни ощущениям, ей хотелось проснуться или выйти из кофейни прямо сейчас и уверить себя, что это было помутнение; она не знала что говорить. - Булочку с корицей будьте добры. - Не выдержал Билли. - Мои спокойные дни будьте добры. И воды. - Тихо прошептала она. пост посвежее/гп/мужской персонаж Запоминается только первый раз. Первая мантия, первая палочка, первый случайный поворот не-туда, первые бобы "Берти Боббс". Потом уже по привычке, не задумываясь, Люпин заходил за нужными и ненужными мелочами. Он был осторожен с деньгами, но только не в последний день лета и не в Косом Переулке.   Было уже после полудня, и волшебник закончил все свои дела. Тедди медленно блуждал среди улиц, периодически перекусывая виноградом, купленным еще в маггловском Лондоне. Он пытался разобраться, как все изменится - как изменится он, когда в следующем году приедет сюда. В этот раз он был один, без семьи Уизли. Первый раз в одиночестве в Косом Переулке. Хотя вряд ли это было истовое воплощение одиночества - со всех сторон Люпин был окружен людьми. Совершенно разными людьми. Да и к вечеру он должен был встретить Виктуар и Поттеров на перроне.    И Тедди вдруг окликнули. Точнее, хлопнув по плечу, повернули. Откуда-то запахло агарным маслом, и теперь незнакомец ассоциировался только с этим восточным запахом. Да и сам он явно был не из здешних мест. Мужчина держал громоздкую дорожную сумку. Зачем? Можно же было просто увеличить вместительность обычной магией. Или он не маг? Да нет же, нет, явно не сквибб.  Хотя Люпин и привык к Уиззли, которые любят использовать маггловские предметы, ему все равно это было в новинку. Незнакомец спросил дорогу к ближайшему магазину с мантиями. Дурмстранг? Какое-то иностранное министерство Магии? Тедди проводил мужчину взглядом. И пока фигура иностранца исчезала в толпе, запах агарного масла словно вжился в легкое пальто молодного волшебника. х х х     У них с Виктуар были странные отношения. Очень похожие на то, что люди зовут "браком", вот только очень непонятным. Они - дети войны, и понимали друг друга всегда на каком-то потерянным для остальных уровне. Люпин не помнит, как они начали встречаться, да и начинали. Когда проводишь с кем-то больше времени, чем с остальным миром, то мало замечаешь такие глобальные изменения. Они словно перешагнули одну маленькую ступень, оставаясь друзьями, а потом еще и еще, пока вдруг не поняли, что теперь между ними уже что-то большее. Тедди знал о Виктуар всё, подобно тому, как он знал сам себя. И это его пугало. Они были единым целым, но значило ли это, что без нее он будет такой же полноценной личностью?  Существует ли вообще Эдвард Римус Люпин?   Он давно уже размышлял на эту тему, поэтому и доехал до Косого Переулка один. Волшебник так и не понял, хорошо ему или плохо - все же всю свою жизнь он редко оставался сам с собой. В такие моменты он скучал по родителям, которых никогда не видел.    Виктуар ждала его на перроне после обеда, когда еще не начинало темнеть. Он рассказал ей о том, что нынче на улицах Магической Британии много иностранцев, и это замечательно, ведь многие боялись ехать сюда после Войны и оставшихся Пожирателей, которые считались в бегах. Вик поддержала тему, помогая младшим Уизли разобраться с багажом. И вот так было всегда - они вдвоем, разговаривая, собирали и следили за маленькими Уизли да Поттерами, словно вторые родители. С этой мысли Люпину стало дурно. х х х   - Твой черед проверять их. - Вдруг сказала Виктуар, оторвавшись от чтения. Несмотря на то, что в купе были еще двое друзей, Тедди знал, что она попросила его. Он встал со вздохом и, посчитав оставшиеся галлеоны - вдруг у мелких не хватило денег на десятую коробку конфет - направился к первым вагонам. Первокурсники, второкурсники и даже третьекурсники всегда галдят так громко, что не слышно гула поездка, однако купе с младшими Поттерами и Уизли оказалось на удивление тихим. Люпин осторожно открыл дверь, чтобы ненароком не отвлечь перваков, но вместе посапывающих или просто притихших в ожидании учеников, его встретили хмурые лица. И чурбан. Точнее, Тедди заметил чурбан первым, а под ним уже лицо того иностранца с саквояжем и отвратительным акцентом. Молодой волшебник не успел закрыть дверь, как "чурбан" встал и выскользнул в коридор. Люпин лишь пожал плечами и сел на его место. - Откуда он? Дурмстранг? К нам преподавателем? - поинтересовался он у Джеймса, но тот был слишком занят. Теперь-то они могли вдоволь насладиться разговорами между собой. х х х      Люпин спал на церемонии распределения. Незаметно, конечно, но спал. Только звон вилок и ложек разбудил его от дрёмы. Вообще-то, спать ему было нельзя, он ведь староста. Вот только перечисление новых имён и факультетов его мало интересовало,  всё равно потом он посмотрит на своих первачков, когда будет объяснять правила безопасности, а пока пусть наслаждаются моментом. И курочкой. И марокканским чаем. Эдвард тут же поднял голову и понял, что он проспал представление профессора Чурбана, который и правда был больше похож на туарега, нежели на кого-то еще. Но он явно не с пустынь.    После ужина, Люпин собрал первый и второй курс рядом с собой, объяснил систему паролей и лестниц, напомнил о том, что приключениям в Хогвартсе всегда место, но лучше приключаться в безопасности, и попросил тех, кто постарше, помочь новеньким в первые дни.   Пока они шли до спален, волшебник заметил профессора Чурбана, неловко топтавшегося у одного из лестничных пролетов. Точнее, он выглядел так, словно рассматривал картины, но персонажи картин уже перестали обращать на него какое-либо внимание, а значит, он провел там достаточно времени. И доброе сердце Люпина, конечно же, дрогнуло. Он довел малышей до гостинной, пожелал им хорошо отдохнуть и не проспать первый урок, а сам пустился бегом вниз. Тедди давно не испытывал этого пряного куража, интереса, и он не знал, откуда это все пришло, только лишь бы сохранить этот запах агарного масла, да хмурый взгляд профессора Чурбана в своей голове.    Порой, когда Эдвард был возбужден, его цвет волос менялся. И поэтому до иностранца дошел вовсе не блондин, а рыжий Тедди Люпин. - Вам помочь?