Дичь: заяц
Результат: вы поймали дичь
Выносливость: 10
Комментарий: –

У альбиноса наконец выдался шанс побыть в обществе, привычном и комфортном ему. Найти на это время оказалось гораздо труднее, чем он представлял раньше, а всё из-за разницы в возрасте. Если раньше их с Освином заботы были гораздо более похожи друг на друга, то теперь что-то изменилось. Можно сказать, что белый уже вошёл в ту самую «взрослую жизнь», о которой говорили все лисята, хоть и слабо представляли, что это такое, а вот его друг — нет. Это, конечно, не мешало им продолжать общаться, но режимы их отличались, потому и свободного времени, проводимого вместе, стало меньше.

Они иногда выбирались куда-то в пределах территории дома, чтобы поохотиться вместе. Не на что-то крупное, нет — им что косули, что козы, что кабаны вряд ли были по силам — для них привычно было бок о бок гнаться за какими-нибудь зайцами или мышами, или птицами, или, или, или. Не так важно, что было добычей, главное — выставить себя лучшим охотником, проявить все свои способности в этом. Дружеское соперничество. Для Кальва это так вообще было больной темой, и он из кожи вон лез, чтобы стать лучшим. К тому же, Вин был младше, значит по умолчанию должен был быть слабее. Опозориться было просто недопустимо.

Погода выдалась на удивление хорошей. Впрочем, лето было всё явнее, даже здесь. Как-никак, уже второй месяц этого времени года. Да и на южном склоне, как ни странно, всегда было на порядок теплее, чем где-либо ещё. В этом было что-то странное, тревожащее и даже аномальное. По крайней мере, так казалось загонщику. Но все опасения забывались, когда в поле зрения попадала зелёная трава и цветы. Для промёрзшего до костей северянина это было чем-то особенным, хотя более южные собратья и могли не оценить подобное. Альбинос никогда не владел силой слова и более чем краток в своих фразах, хоть и не по своей вине, но даже он признал бы, что вид здесь был просто чудесным.

Но он, как-никак, не любоваться цветочками-лепесточками пришёл. Перед ним стояла одна конкретная цель — выступить лучше своего друга. Соперничество хоть и не было для него чем-то необходимым, но победа доставляла огромное удовольствие, как и, наверное, кому-либо другому. Освин скрылся из его поля зрения, хоть загонщик и подозревал, что тот ошивается где-то рядом. Запахи, окружавшие их, мешали сосредоточиться и не давали толком принюхаться, заглушая дух мелких зверьков своим благоуханием. Захотелось чихнуть, но он сдержался. Где-то рядом послышался слабый шорох, и Кальв сорвался с места. Он даже не был толком уверен в том, кто находился перед ним. Но было ли это важно, когда быстрота всё равно стала бы решающей? Теперь, когда снег окончательно сошёл, не нужно было вымеривать каждый прыжок в страхе увязнуть в белой трухе, будучи неспособным догнать убегающего зверька, если с первой попытки не удастся изловить. Под носом мелькнуло что-то серое, и Кальв щёлкнул зубами в попытке ухватить это нечто хотя бы за хвост. Получилось даже лучше, чем он ожидал: небольшой заяц, явно ещё молодняк, обвис в его пасти, крепко ухваченный за спину. Лис явно перестарался, не рассчитав силы. А ведь можно было бы показать ещё живого грызуна! Иногда позёрство из него так и сочилось.

Поискав взглядом, он быстро нашёл друга — тот живописно развалился в траве, зарывшись носом в одуванчики, при том выглядя более чем недовольно. Очевидно, его добыча убежала и вряд ли собиралась вернуться. «Всё-таки в охоте он не так хорош, как в шаманизме», — не без улыбки вздохнул загонщик, подбираясь ближе. Хоть у Освина изначально не было шансов, если принимать во внимание должность альбиноса, он всё ещё надеялся, что тот хотя бы изловит свою добычу. Но, видимо, сегодня Фрейр не был благосклонен к чёрному лисёнку.

— Видимо, сегодня духи природы не благоволят мне, — с напускной бодростью выдал он. Эта фраза насторожила Кальва. Он, будучи воспитанным довольно суеверным отцом, к тому же, поклонником Фрейра, даже не представлял, как можно верить во что-то другое. Опустив зайца, до сих пор болтавшегося в его пасти, и отплевавшись от сероватой шерсти, он переспросил:

— Прости? Ты сказал, духи природы?